В этой клетке из белых клыков Ионической соли
Воют авгуры, тычут в кровавые знаки –
Я не спорю.
Пенелопа... Да что все нашли в этой рыжей красавице-бабе?
Женихи, как собаки, грызутся за отзвук вчерашней
Тихой песни, что пала в полуденной хляби
С дряхлой башни.
Женихи – пьют, мешают с рабынями пульсы, лысеют.
Говорят, Одиссей воротился, укрывши лицо, на Итаку.
Я не помню... Что делать среди женихов Одиссею?
Что ли, плакать?
Я не помню... О, боги, укройте меня под камнями
Козьих гор, под замшелой стеной кенотафа.
Мальчик, мальчик с усталыми злыми глазами,
Слышал, кто-то вернулся, и тут не отделаться – штрафом.
Кости ноют. Алеет арбуз под корою.
Память – только туман, волны, взвизги уключин да скалы.
Те, кто жив – мертвецы, среди этих не видно героев.
Троя – пепел, да запах чадящего сала.
Я – жених? Да, наверно, раз тут моё бренное тело,
Что ж, пойду и послушаю в чём в этот вечер веселье.
Мальчик, ты ещё тут? Тебе не надоело?
Люди делятся, мальчик, на стрелы и цели.
