Последний полный день в Вашингтоне. Дожди наконец-то прекратились. В парке пахнет свежесрезанной травой и травой уже вянущей. От ещё неработающего фонтана разбегаются белки и тянет сыростью - так, слегка. Тепло, можно выйти и пообедать на травке, как нормальные люди. Купить чего-нибудь китайского, подстелить под офисную кольчужку газету и пасть на газон. Лепота.
Клерки повылазили на солнышко, тут же на скамеечках величаво восседают бомжи всех типов и мастей. Дремлют, читают какие-то обрывки, разговаривают в пространство или с прохожими. Едят и подкармливают местный крылатый сброд. Ко мне подходит интеллигентная уточка - серый клювик изящно вымазан грязью - и интеллигентно косится, что, мол, делиться надо. Приходи минуток через дцать - говорю я ей. А то дашь тебе сейчас, так вся стая слетится, а я покоя желаю. Иди пока, уточка.
За интеллигентной уточкой идёт медленный красавец селезень. Важно так переваливается, контролирует ситуацию. Ага. За ними бросаются интеллигентные детки. Старшенький, лет пяти, всё-таки отвлекается на белку, которая сосредоточенно чего-то копает. Младший начинает с визгом нарезать круги. Уточкам взлетать лень, у них в меню сегодня бег трусцой.
Тётечка, сидевшая под клёном в окружении пластиковых пакетов, встаёт и целенаправленно куда-то трусит. Возвращается с руками, полными коробок. Скидывает коробки, садится обратно под клён. Достаёт губную гармошку. Чего играет - неизвестно, но, похоже, она знакома со всеми местными бомжилами. Один из них машет ей рукой, она машет в ответ, он подходит и у них происходит обмен: гармоника на по виду совсем ещё новый бутерброд. Пока тётечка подкрепляется, чёрный дядька дудит в гармошку и удивлённо покачивает головой, мол, вот ведь как бывает. Я начинаю перераспределение белой булки в пернатое население. Даже ворон прилетел похавать. Прижал лапой кусок, посмотрел значительно, каркнул и, заглотив, улетел. Вежливый.
Показывается процессия из двух магазинных тележек, влекомых чистенькими, но бедненькими гражданами, и пастора в белом воротничке. Передвижная церковь, о как. Пока подручные расставляют столы и трибуну, пастор обходит скамеечки и задает сакраментальный вопрос по поводу молилась ли ты на ночь, Дездемона. Пора тихонечко сваливать. Зачем мне проповедь в этой стране потребления, когда мне надо ещё купить это и это и вот это, и на всё про всё меньше суток?
УПД: Кстати, знаете, как кормить уточек, чтобы голуби и воробьи не растащили вкусного из-под клюва?
Правильно - кидать хлебушок в фонтан. А то (:
